В нашем языке, да и не только в нашем слово чувство употребляется безразлично как для чувства слуха, зрения, обоняния и т.д., так и для внутренних чувств души, которыми она отзывается на эти внешние ощущения и сочетания, из них составляемые. Эта общность названия для психических явлений различного рода имеет только те основания, что как те, так и другие могут быть названы актами души, но, тем не менее, каждый из нас слишком ясно сознает различия между этими актами для того, чтобы смешать их под одним общим названием. Одни из этих актов суть прямые отзывы души на внешние впечатления, и эти отзывы души мы называем ощущениями, а вторые суть уже отзывы души на сами ощущения и их, в отличии от чувств, можно назвать чувствованиями. Чувство сомнения, недоумения, нерешительности возбуждается в нас, когда уже в душе нашей вследствие опытов образовались противоположные ряды представлений, проникнутых различными, а часто противоположными чувствами. Тогда при появлении нового представления мы колеблемся, куда его поместить, примеривая то к одному, то к другому ряду представлений, и это чувство колебания ясно выражается на нашем лице и в глазах. Колебание, выражающееся в чувстве сомнения, может быть более или менее сильно и обширно, смотря по напряженности, важности для нас и обширности стремлений, проникающих те ассоциации, между которыми колеблется в нашем сознании новое представление. Одна точка зрения заключается в следующем. Гораздо ближе к истине те, которые говорят, что сомнение-дитя обмана. Кто никогда не испытывает обмана, тот и сомневаться не может. Наблюдайте за развитием детей – и вы практически придете к тому же результату, к которому вынуждает логика. Сначала ребенок не выказывает никакого сомнения, обнаруживаемое нерешительностью, и только мало-помалу оно начинает в нем образовываться, вследствие опытов обмана или неудачи. Если родители никогда е обманывали дитя, то оно никогда не начнет сомневаться в справедливости всего, что они говорят. Другая точка зрения, что сомнение полагает начало науки. Сомнению должна предшествовать уверенность, которая могла вызвать наш первый опыт и вызывает последующие, снова возбуждая наши силы после каждой неудачи и каждого обмана. Эта мысль не только вытекает из логической необходимости, но и подтверждается фактами. Создание религиозных убеждений везде предшествовало началу науки, и часто сама наука начиналась разрушением этих убеждений, недействительность которых открывалась опытами, сопровождавшимися чувством обмана (языческие религии). Но и впоследствии, не сомнение, а уверенность ведет науку вперед, сомнение же только прокладывает ей дорогу. Понять настоящее отношение между уверенностью и сомнением – одна из важных философских задач, а провести это отношение в воспитание – одна из труднейших и главнейших обязанностей воспитателя. Жизненная деятельность часто не терпит отсрочки, а потому если не в нашей власти отыскать лучшее мнение, то мы должны следовать вероятнейшему. Часто приходится сознавать, что если бы человек не захотел поступать иначе, как вследствие ясно осознанных и разумных причин , то ем пришлось бы стать на перекрестке дорог неподвижно, как подорожный столб, и смотреть, как мчится мимо него жизнь, но не принимать в ней участия. Если предположить, что какая-нибудь философская теория справедлива абсолютна; спрашивается, когда ее выработал философ? Увы, не в начале, а в конце своей жизни! Требовать того же самого от всех людей – равноценно тому, что люди не жили бы, а только рассуждали бы о жизни и только под конец своей жизни приобретали бы твердое убеждение, как они должны были бы жить. Из всех этих соображений вытекает практическое правило, что человек в своих поступках должен, конечно, руководствоваться их разумностью, но что в число разумных причин входит самая ограниченность нашего разума и постепенность его развития даже в этих ограниченных условиях. Необходимо закладывать в человеке характер определенного нравственного влечения, прежде чем развивается в нем сомнение. Т.е. необходимо развивать в детях и юношах также стремление и наклонности, которые в тех случаях, когда сам разум колеблется, выносили бы человека на хорошую дорогу и которые, были бы довольно прочны, чтобы выдержать необходимую пору борьбы сомнений. Кроме того, само сомнение сильно и плодовитость только в том случае, когда ему приходится бороться с сильной уверенностью; предоставленное самому себе оно быстро опустошает душу и мешает характер всякой энергии.